Кавказская пленница:
“Уворачиваясь от машин, неловко переступая через сугробы, спотыкаясь и балансируя руками, чтобы не упасть, в длинном черном пуховике и белой оренбургской шали, Смоленскую улицу переходила японка…” 

Почувствуй сакуру кожей:
“Русские в Японии неосознанно, повинуясь тонкому внутреннему чутью, выбирают для посещения те места, которые японцы по самым разным причинам стараются обходить стороной. Вот и в этот раз членов нашей официальной делегации неизвестно чьим промыслом занесло в бар, где кроме нас и бармена были только представители другой делегации – человек пять «товарищей бандитов» из Кобэ…”

Работаю аистом:
“Очередная моя знакомая забеременела. Нет, я снова к этому совершенно непричастен – в практическом смысле. Но повод задуматься снова возник и не отпускает. Вот уже много лет при знакомстве с молодыми девушками, к которым чувствую особую, дружескую симпатию, я сообщаю им – «скоро вы забеременеете». Они, конечно, думают, что я шучу, но ошибаются…” 

Кетчуп:
“Как-то раз я обедал на американской военной базе в одной далёкой азиатской стране. Мне было тяжело: до обеда меня, больше десяти лет прослужившего в армии родной, водили по расположению базы два американский майора (один черный, другой белый, как положено) и били…” 

Зерцало мэрского достоинства:
“Побывав однажды в московской мэрии на японистической конференци, я испытал необходимость посетить то, что в Японии называется “местом достижения удовольствия”. Поиски мэрского туалета оказались сопряжены с неожиданными открытиями, а то, что я увидел внутри, и вовсе повергло меня в изумление…”

Только для женщин!:
“Работая корреспондентом в одном околомидовском журнале, я был как-то раз отправлен на торжественный концерт по случаю Международного женского дня…”

Кто этот человек?!:
“Было время, когда я работал ассистентом корреспондента в московском бюро японской газеты «Ямато симбун». Работа эта была не простая и не сложная, не интересная и не неинтересная, не тяжелая и не легкая, но точно – нервная. И за пять лет побыл я ассистентом не одного, а нескольких корреспондентов. Потому, встречая вновь прибывшего японца, смотрел на него с отеческой грустью в душе, хотя и выражая глазами верноподданичество, и думал как опытный механик в старом советском фильме: «Ты у меня третий, сынок»…”