Часть 3: Сидориха – дело мутантов

В июле 2006 г. газеты облетела новость, которую трудно было бы охарактеризовать иначе как «выдумка желтой прессы», если она не была правдой: «На подмосковную Сидориху напали 18 тысяч грызунов, возможно, зараженных сибирской язвой.

В подмосковной деревне Сидориха Чеховского района сейчас 18 тысяч мышей, крыс и хомячков вырвались на свободу из местного питомника и атакуют дома местных жителей. Несмотря на мольбы граждан о помощи, санитарные органы отвечают полным бездействием, сообщает “Московский комсомолец”.

В администрации района пояснили, что это крысы из питомника лабораторных животных “Столбовая”, который также расположен в Чеховском районе. В ночь на воскресенье участниками “Фронта освобождения животных” оттуда было украдено 18 тысяч особей. Видимо, часть из них “освободители” высадили в Сидорихе.

Накануне в Сидориху приезжала целая делегация из администрации и санэпидемстанции, обещали МЧС вызвать, чтобы травить крыс. “Сын пошел в лес за грибами, а там – целый выводок! – рассказывает местная жительница Валентина Лапочкина. – Штук восемь крыс размером с кошку, а вокруг них куча маленьких!”

В питомнике этих крыс использовали как стерильный материал для опытов, в том числе заражали сибирской язвой. Теперь жители деревни беспокоятся, что крысы могут стать разносчиками заразы. Но как заверил директор питомника Сергей Титов, грызуны не могут причинить вред людям. “Наши грызуны не являются носителями вирусов. Вред они могут нанести только себе, поскольку не приспособлены к жизни на воле”, – сказал Титов».

Г-н Титов оказался прав: история о которой американцы сняли бы триллер (десантирование по-штурмовому с CH-47 «котиков»-ветеринаров в белых костюмах и противогазах с диалогами в стиле «Передайте адмиралу: CWCSY-467-982 не работает! Не работает! Срочно вызывайте спецназ и бомбардировщики!!!»), в Сидорихе завершилась естественным образом: крысы сдохли сами – у нас вообще мало кто выживает на свободе.

Местные жители рассказывают, что и до инцидента с грызунами из спецпитомника загадочного института на Столбовой случались «утечки биоматериала», да только кто поверит санитару дяде Коле в том, что пойдя в лес за грибами, он встретил стадо вьетнамских мартышек, весело перемахивающих с березы на березу? Особенно, если эти мартышки были, например, ВИЧ-инфицированы… Но сейчас речь не о них. Для того, чтобы посмотреть на место, гиблое для всякого рода мутантов, как Смоленск для поляков, я сел на велосипед и отправился в Сидориху.

В полукилометре от въезда в деревню стоит знак, разъясняющий логику действий «зеленых злоумышленников». Асфальтовая дорога здесь кончается, 18 тысяч крыс за пазухой не спрячешь, трястись с ними по ухабам – кто его знает, может, им привит вирус агрессивности в ответ на возникающую турбулентность? И тут еще и белым по голубому написано: «Дело ясное: земля круглая, как сфера, впереди только Сидориха». Вот они их и выпустили …

Вообще, Сидориха с детства для меня была местом загадочным и даже мистическим. Три столетия числившаяся вотчиной князей Трубецких, деревенька так и не обзавелось собственной церковью, хотя стояла на перекрестке трех дорог (об этом позже), за ее околицей есть крайне редкое для наших глинистых почв болото, лес за ним непроходимый, да и вообще это место темное. Удаленность от асфальтовой дороги и одновременная близость к крупным, обжитым селам привели к тому, что местных в Сидорихе – раз, два и обчелся. Уезжают отсюда деревенские, приезжают дачники. Приезжают в таком количестве и строят такие дома, что к большому пруду, располагавшемся когда-то прямо посреди села, нынче и не подойдешь – все дачи да заборы…

Говорят, когда-то было время, когда пруд этот играл роль своеобразной Красной площади. Выходили деревенские бабы на его берега, к колодцам, что вдоль пруда были понакопаны, и орали друг другу последние новости своего побережья. Рассказывают, что самым горластым ньюсмейкером была баба Сидориха -это, мол, в честь нее деревню так назвали. Не знаю – легенды это или нет, но стоя на этом тихом, несмотря на грохот дачной музыки, берегу, в это верится.

Место было укромное и убереженное от власти еще лет семьдесят назад. Говорю так потому, что вспоминаю рассказ двоюродной бабушки о начале войны. С надеждой спрашивая ее о героических подвигах, я пытался, например, узнать, как она пошла в армию: добровольно или по первому призыву? «Конечно, добровольно, – усмехалась бабушка, – первый раз сбежала из военкомата домой – поймали. Второй раз сбежала, но уж поумней – спряталась у родных в Сидорихе. Даже там поймали. Пришлось идти добровольно». Замечу, что ко всей своей военной службе баба Таня относилась с какой-то грустной иронией. Когда я пытался разузнать, какие города, какие страны она прошла со своим полком штурмовиков Ил-2, где служила техником по вооружению, она спокойно отвечала: «Да нам нечто говорили, где мы? Поля да березы – везде одинаково. Варшава, помню, какая-то была…». Но вернемся в Сидориху.

В отличие от соседнего Троицкого, где в марте спать невозможно от кошачьих воплей, а весь поселок наводнен бродячими родственниками тигров, в Сидорихе я никогда не встречал ни одной бродячей кошки. А вот бродячих собак здесь хоть отбавляй. На велосипеде приходится быть осторожным и в деревне, и в окрестных пшеничных полях, где брошенные на произвол судьбы крупнотелые овчарки яростно мышкуют, зарываясь носом в бесчисленные норы полевок. Может, благодаря этим кобелям да сукам и не довелось Сидорихе стать местом рождения подмосковных крыс-мутантов? А то, глядишь, и бегали бы сейчас по нашим березовым рощам морозостойкие мартышки и мыши-ниндзя, мутировавшие под местных жителей – всегда в засаленом камуфляже, слегка пьяные и просыпающиеся к ночи, когда спадает жара и силы зла царствуют над сидорихинским болотом безраздельно?

К слову сказать, я попытался пробиться через болото в соседнее больше село Юсупово. Безуспешно – знакомая с детства тропинка в лесу заросла и, несколько раз с ходу влетев на велосипеде в заросшие высокой травой глубокие ямы, я отказался от этой идеи. Шла когда-то через Сидориху и дорога на Мещерское и Прохорово – большие, богатые села, разумеется, со своей психиатрической больницей. Но я уж рисковать не буду и поеду туда в следующий раз другим путем.