Рецензия В. Авченко на книгу “Ощепков”
Жизнь и борьба Василия Ощепкова
В серии ЖЗЛ вышла первая биография легендарного разведчика, создателя самбо, оставившего заметный след во Владивостоке.
Родившийся на каторжном Сахалине — и умерший в Бутырской тюрьме; выпускник токийской православной семинарии Николая Японского и первый русский мастер дзюдо; первый советский резидент-нелегал в Японии и создатель самбо… — это все о нем, о Василии Ощепкове, родившемся 125 и скончавшемся 80 лет назад.
До последнего времени биография Ощепкова не только содержала массу пробелов, но и была окутана плотным облаком мифов. Их разоблачение и установление истины — там, где это возможно — стало одной из главных задач историка, востоковеда Александра Куланова, автора первой полновесной биографии Василия Ощепкова, недавно вышедшей в серии ЖЗЛ издательства «Молодая гвардия».
Пересказывать книгу не будем, но несколько сюжетов из нее приведем. Взять хоть гуляющую по публикациям версию о том, что в Японию сахалинский подросток Ощепков попал потому, что после Русско-японской войны «автоматически» попал в японские подданные. На самом деле жил он в оставшемся российским посту Александровском (ныне Александровск-Сахалинский). На учебу в Токио его отправили опекуны после смерти в 1902-м и 1904-м родителей Ощепкова — столяра Сергея Плисака и каторжанки Марии Ощепковой, попавшей на Сахалин за некое тяжкое преступление (Чехов с ней едва-едва разминулся — иначе, возможно, мы знали бы о ней больше). Фамилию матери сын получил из-за своей «незаконнорожденности» — брак был гражданским.
Порой пишут, что глава православной миссии в Японии архиепископ Николай Японский (Иван Касаткин), причисленный позже к лику святых, был российским разведчиком. Куланов это опровергает. Но то, что в какой-то момент российское военное ведомство стало направлять в токийскую семинарию русских подростков, чтобы получить переводчиков и разведчиков, — факт. Вот и за обучение Ощепкова в итоге стала платить Россия, и он попал в военную разведку — после того как в
1913-м окончил семинарию и получил черный пояс мастера в знаменитой школе Кодокан создателя дзюдо Кано Дзигоро.
А взять рождение самбо: когда Ощепкова в 1937-м арестовали как «японского шпиона», его имя на 20 лет, до реабилитации, оказалось забыто. Появились альтернативные — «спиридоновская» и «харлампиевская» версии создания самбо. Куланов доказывает: в основе самбо лежит именно система Ощепкова, которую называли то «дзюудо», хотя она уже серьезно отличалась от японского дзюдо, то «борьбой вольного стиля». Роль Виктора Спиридонова свелась к тому, что искусство Ощепкова после смерти последнего нарекли «самбо»: «Название, придуманное Спиридоновым, досталось системе его главного противника». Опять же для маскировки японских корней возникла официальная версия о том, что самбо создано на основе боевых искусств народов СССР… Что касается Анатолия Харлампиева, то он был учеником Ощепкова и продолжил дело учителя, хотя, например, его роль в сохранении ощепковского архива интерпретируется в диапазоне от «спас» до «присвоил».
В книге Куланова — масса фактов о работе разведчика Ощепкова на оккупированном японцами Сахалине под легендой «бэнси» — кинопрокатчика и комментатора фильмов; о его владивостокской жизни (здесь он в 1914 году открыл первую в России секцию дзюдо, а в 1917-м провел первые международные соревнования); о нелегальной работе в Японии, которой сильно повредила некомпетентность начальства (в 1926-м Ощепкова отозвали в СССР и чуть не отдали под суд, обвинив в растрате и неплодотворной работе; но, доказывает автор, налицо был непрофессионализм кураторов Ощепкова, которые не могли должным образом распорядиться ценным агентом: его слабо финансировали, многие добытые им материалы никто не переводил)… Не менее интересны приложения. Среди них — ощепковские разведдонесения, работы по теории борьбы.
Автор отдельно прошелся по открытому во Владивостоке памятнику Ощепкову. Видимо, с подачи спонсора — центра «Амурский тигр» — рядом с борцами появились фигурки тигрят и надпись о том, что Ощепков будто бы учился приемам самбо у тигров. Это, согласимся с автором ЖЗЛ, — «апофеоз ненаучной фантастики», очередной миф вроде того, что будто бы в тюрьме Ощепков дал своим палачам последний бой… Жизнь — не кино: богатырь в последние годы страдал стенокардией и не выходил из дома без нитроглицерина. В тюрьме таблеток не было, и в Бутырке он прожил чуть больше недели. Умер
10 октября 1937 года, за пять минут до начала спектакля «Дни Турбиных», на который успел взять билеты для себя и жены.
