На велосипеде за околицу 7: Чудесатое Троицкое-Антропово

 


Эта поездка была самой короткой, но лишь по километражу. Помню, что желание написать о ближайших к моему дому местах: селе Троицком (в которое входит теперь старая деревня Троицкое) и деревне Антропово, созрело у меня во время прошлогодней жары, когда, прогуливаясь по Антропову, я увидел в обмелевшем пруду остов старой лодки с гребными колесами. Ради этой лодки – железной, широкой, во всем основательной – кому такая была нужна на пруду – чудеса ?- я и отправился в Антропово с фотоаппаратом.

Кажется, лодка была где-то тут…
Пруд зарос ряской и наполнился водой, но я не расстроился: здесь красиво и без лодки. Прогуливаясь же по Антропову, расположенному когда-то по обе стороны ручья, впадавшего в речку Песоченку (сейчас ни ручья нет, ни речки – только цепь прудов), я вышел к одному из самых загадочных памятников из всех, что я когда-либо видел в своей жизни.

Много лет назад, подходя к полурассыпавшейся четырехгранной кирпичной колонне, мы думали, что это остатки местной версты или обозначение давнишней границы деревни. Такой обычай еще недавно был принят в русских селениях, и подальше от Москвы его и поныне можно встретить. На эту же мысль наталкивал и отчетливо виднеющиеся на развалнах специальные ниши для икон – местные уходя, а путники, входя в деревню, крестились и у них.
Потом прочитал у неутомимых троицких краеведов, что это вовсе не верста и не пограничный столб, а памятник. Памятник, воздвигнутый сто лет назад стараниями односельчан к столетию же Отечественной войны 1812 года. Теперь мы и сами можем видеть, что так оно и есть: разрушенный было почти до основания, столб отремонтирован и восстановлен стараниями местных жителей – наследниками тех, кто сто лет назад постарался не забыть о своих предках. Странное место: подмосковное село, где люди развращены высокими зарплатами в психиатрической клинике и отсутствием необходимости работать на земле, которая под ногами, где мусорят и гадят себе под ноги, а значит – себе в душу, где зависть граничит с бескорыстием, а образование (кандидатов и докторов наук тут поболе, чем в ином областном центре, а кавалеров высшей советской награды – ордена Ленина – считали на десятки!) с дремучим невежеством, и вдруг… Вспомнить поименно погибших за родину 200 лет назад…  Чудеса…


“Старое дает нам уверенность, новое ведет нас к победе” (японский слоган).

С разных сторон к памятнику привинчены две иконы и гранитные плиты с именами ратников и рекрутов из деревни Антропово (с годами рождения!), сражавшихся против Наполеона в 1812 год. Найти такой список для любой деревни Московской губернии – пара пустяков: достаточно залезть в интернет. Там все есть: кто, когда, какого года рождения, чей холоп и так далее… Но только в Антропово нашлись люди, которые эту информацию, которая есть не что иное, как память, смогли облечь в рукотворную форму. Разве не молодцы? Что заставило? Как? А рядом – на железном листе, краской записаны имена тех, кто ставил этот памятник сто лет назад. Чудеса и есть.

Один из немногих сохранившихся в Антропово старых домов, не уступивший пока свое место даче.
Когда-то Антропово было большим селом, много больше соседнего Троицкого, с которым они, да еще деревенька Троицкое, создают странный, вытянутый вдоль дороги со Столбовой на Добрыниху, “тройственный союз”. Об истории этого, ныне совершенно дачного, места я уже писал, а потому привожу далее отрывок из своей статьи “Село Троицкое и его обитатели”, опубликованной в журнале “Родина” в ноябре 2004 г.

Большой антроповский пруд
“Дата возникновения села Троицкого никому не известна точно, но в отличие от тысяч подобных сел и деревень Руси, его документальная история прослеживается довольно далеко. Известно, что еще при Иване III в XIV веке оно существовало под названием Ордынцы — тамошний люд обслуживал проходившую неподалеку дорогу на Крым, по которой двигались в Москву и обратно татарские купцы (а до 1572 года и воины) — ордынцы, как их тогда называли.

Троицкая церковь была взорвана в коллективизацию, но обрушилась только колокольня (в алтаре было устроено общежитие для санитаров). Ныне восстановлена и она.
В 1515 году монах Давид из Боровского монастыря, что под Серпуховым, сменил «басурманское» название села на православное, окрестив его Троицким. Возможно, уже тогда здесь находилась деревянная церковь, этого мы точно не знаем. Зато доподлинно известно, что в 1713 году состоялось освящение новой — каменной церкви, построенной на средства царского стольника Ю. Ф. Шишкина. Церковь та, хоть и почти разрушенная (в советское время в ней устроили общежитие, а потом попытались взорвать), стоит до сих пор, и в ней уже начали проводить службы — она восстанавливается за счет прихожан.

Происхождение троицкого парка (местные жители зовут его “Дубки”) никому точно не известно, но приятно думать, что его посадили “при князьях”.
Золотой век села начался чуть позже золотого века России, когда на дочери тогдашнего владельца Троицкого Марфе Масловой женился попечитель Московского учебного округа, почетный член Московского университета и герой войны 1812 года князь Андрей Петрович Оболенский. «Вовсе не будучи англоманом, князь Андрей Петрович проводил большую часть года в подмосковном селе своем Троицком, Подольского уезда. Там была и довольно большая библиотека с некоторыми роскошными изданиями», — писал о тех временах родственник Оболенского и частый гость Троицкого поэт П. А. Вяземский. Упоминание о библиотеке не случайно — все современники отмечают эту черту князя: «Не будучи ученым, он умел ценить, любил и уважал просвещение», сумел в тяжелые времена «благодаря доверию к нему со стороны начальства, оградить Московский Университет от злых наветов и нареканий».

В барском доме после революции была школа, а теперь разместилась местная администрация. Странный закругленный западный угол указывает место, где раньше был парадный вход.Теперь он перенесен на восточную сторону.
В дорогом его сердцу Троицком князь Андрей Петрович построил двухэтажный барский дом, вмещавший до 130 гостей одновременно, разбил липовый и дубовый парки, устроил «подмосковный Петергоф» из цепочки прудов, спускающихся от главной усадьбы вниз, к ручью Безымянному, вдоль которых были проложены аллеи. В пруды были выпущены белые и черные лебеди, а по дорожкам гуляли павлины.Летом усадьбу посещал еще один родственник князя Андрея — тоже подмосковный житель, автор «Истории государства Российского», Н. М. Карамзин.

Вверху – остатки липовой аллеи, ведущей к княжескому дому. Ниже – новая липовая аллея, проложенная вдоль фасада психбольницы.
Нередко бывал здесь еще один герой Отечественной войны, сменивший в Бородинском сражении раненого Багратиона, воспетый Львом Толстым генерал Д. С. Дохтуров, женатый на сестре Оболенского Марии. Племянница же князя Андрея Петровича княжна Щербатова вышла замуж за автора замечательных «Записок» о быте и нравах помещиков своего времени, друга Пушкина, Гоголя и Герцена, хозяина московского литературного салона Д. Н. Свербеева. Все они были соседями — их усадьбы находились на расстоянии 10—15 верст, и они частенько гостили друг у друга.

Примерно тут еще совсем недавно стоял старый магазин – бревенчатый дом, в котором жил художник Поленов.

В ближайшем к Троицкому имении Скобеева, что у Мещерского, написал «Концертную фантазию для фортепьяно с оркестром» П. И. Чайковский. Художники Поленов, Левитан, Васнецов и Остроухов выезжали в эти живописные края на этюды. Именно с Мещерского началась эпоха перемен в жизни всей округи. В 1891 году тогдашняя хозяйка села, баронесса М. Л. Боде, продала его Московскому губернскому земству, которое построило здесь Покровскую психиатрическую больницу, ныне Больницу имени В. И. Яковенко (известный психиатр-революционер вскоре стал ее первым главным врачом).

Географический центр Троицкого: больничный морг постройки 1907 г.
Через 10 лет примеру баронессы последовала внучка князя А. П. Оболенского княжна Аглаида. Последним своеобразным вкладом семьи Оболенских в обустройство Троицкого была постройка подземного хода между барским домом и церковью. Княжна Аглаида хотела устроить в прокопанной галерее семейный некрополь, но не успела и тоже продала имение земству. Сделка оказалась выгодной — всего через несколько лет Оболенским все равно стало бы не до Троицкого — пришло время «надеть ордена». А тот подземный ход стал источником первой из множества легенд, окружающих мрачное здание из красного кирпича — построенную здесь в 1907 году Московскую окружную психиатрическую больницу Министерства внутренних дел”.

Больница, мрачное кирпичное здание напоминающее средневековый замок за высоким бетонным забором, круто изменила жизнь здешних людей, их видение жизни и, как мне кажется, внутреннее психическое устройство. Изменила, думаю, к худшему. Но даже здесь, в Троицком, случаются чудеса. Здесь живут замечательные, фанатично преданные своей родине, краеведы., восстанавливающие ее историю по крупицам и бережно сохраняющие ее, как смотрительница больничных музеев А.А. Супова Здесь бывают побеги больных и захваты заложников, на что местные жители почти не обращают внимания, и здесь случаются открытия таких необычных памятников, как “антроповский штык”, на которые внимание не обращают точно так же. Здесь всегда жили и живут очень странные люди, никогда не бывшие склонными к чудесам, но, как показывает время, иногда все же совершающие их.

Примечания:
1. Официальная история больницы изложена здесь: http://www.pb-5.ru/clinic/istoria/
2. Местная старина в подробностях здесь: http://spashram.ru/istoriya-kraya/na-pogoste-v-zamyitii-.-rannyaya-istoriya-sela-troitskogo.html
3.
Отчеты моих друзей об экскурсии в больницу, куда когда-то с стой же целью приезжал Лев Толстой, здесь:

Троицкое. Психбольница №5 тюремного типа. Часть 1.
Троицкое. Психбольница №5 тюремного типа. Часть 2.
Троицкое. Психбольница №5 тюремного типа. Часть 3.
Троицкое. Психбольница №5 тюремного типа. Часть 4.
Троицкое. Психбольница №5 тюремного типа. Часть 5
.