Год литературы: Вышла книга о «неудобном» советском разведчике Рихарде Зорге
21.07.2018
Текст: Александр Чанцев
Фото: Яндекс. Дзен
«Неудобный» Вышла книга о Рихарде Зорге
Фото с сайта издательства
Александр Куланов. Зорге. Неудобный. М.: Молодая гвардия, 2018. 652 стр.
Зачем при всем обилии книг, публикаций, фильмов о Зорге писать о нем еще одну книгу? Затем, например, что выходившие в ЖЗЛ же книги о Зорге при всей воспетой тщательности советских редакторов изобиловали даже грамматическими ошибками (печальная традиция, впрочем, сохраняется, и тут корректор допускает предложения с двумя ошибками — «это был замкнутый круг, разорвать который можно было только удалив из него Зорге»). Или хотя бы затем, что при всем этом обилии не знаем мы о Зорге едва ли не больше, чем знаем. Борьбе с этими белыми пятнами, мифами и инсинуациями и посвящает, кажется, Александр Куланов свою книгу.
А неясно действительно очень и очень многое. Начиная с имени Рихарда Зорге. Разведсообщения он подписывал как Рамзай или Инсон — понятно. Личные письма — Ика, домашним именем. Но во внутренних официальных (!) документах начальства фигурировал как Ика Рихардович Зонтер — смесь всего + псевдоним. Известный эпизод, как любивший погонять Зорге разбился в Токио: везде приводятся данные, что ехал он с оперативной встречи в 2 часа ночи (когда и сейчас в Японии иностранцы редки и вызывают внимание, тогда, во время бушевавшей шпиономании, встречаться в 2 часа ночи на безлюдной Гиндзе…), документы имел на английском (почему?) и въехал в стену американского посольства рядом с часовым (надо было умудриться!). Или — смерть его русской жены: то ли отравилась, то ли отравили, несколько свидетельств и диагнозов, ни документов, ни могилы… Или вот эпизод совсем уж недавний: известная история о том, как Гагарин, побывав в Японии и услышав от посольских историю Зорге, никому тогда на родине не известного, заказал венок на могилу,
рассказал Хрущеву, так и завертелся маховик пропаганды и всенародной славы — оказывается скорее всего красивой историей, а с чего началось возвращение Зорге после полной безвестности, мы точно скорее всего не знаем… Все это можно, конечно, объяснить, списать на секретность, на уничтожение архивов и так далее. Но таких эпизодов — действительно множество, «рыцарь плаща и кинжала» до сих пор выступает в какой-то накидке невидимки.
А. Куланов, многолетний исследователь темы (книги о «японских шпионах» Василии Ощепкове, Романе Киме и «Шпионский Токио»), пытается разобраться с гораздо более серьезными вопросами в «деле Зорге». Был ли Зорге двойным агентом? Нет, скорее, по выражению В. Молодякова, «полуторным» — работал и на немцев, внедрившись и войдя к ним в доверие так глубоко, что почти невозможно, но всю жизнь идеалистично и благородно верил в идеалы коммунизма.
Но почему тогда во внутренних резолюциях Шоколадного домика (так называлась для конспирации военная разведка, просто привет Чарли и его шоколадной фабрике…) его постоянно именуют двойным? Проверка и перепроверка, личные враги Зорге, последствия «чисток» (все бывшие руководители Зорге репрессированы, по адской логике эпохи «врагом народа» считают и его)? То кладут под сукно его донесения как ненадежные, то на стол лично Сталину…
То, как относился Центр к одному из лучших своих агентов, вообще едва ли не большая трагедия, чем провал «группы Зорге» (сам он отнесся к нему спокойно — считал, что выиграл, а раскрытие было в тех условиях неизбежно, а вот его японский агент Х. Одзаки в своих предсмертных традиционно поэтически названных «Записках белого облачка» страдал неимоверно — он тоже сражался за идею, предотвратил более масштабное участие Японии в войне, но его соплеменники его ненавидят, семья предана остракизму…).
Зорге отправляют в Японию без языка и подготовки, заставляют работать чуть ли не без денег, на самообеспечении,
не шлют радистов, забрасывают противоречивыми приказами, отказываются забрать в Москву, когда все мыслимые и немыслимые сроки «командировки» уже прошли, не обращают внимания на его психологическую сверхусталость и проблемы со здоровьем. Еще — игнорируют самые ценные добытые им сведения (срыв и запой Зорге). Еще — просто засвечивают (связной приезжает в дом радиста группы Зорге Клаузена, за которым, как за всеми иностранцами в то время, постоянно следили японцы, на машине советского военного атташе), что — тоже непонятно: то ли по общей неподготовленности и халатности, то ли чуть ли не сдавая его сознательно, на очередном витке вечного противостояния разведки военной и политической… Словом, как Лоуренс Аравийский характеризовал свой разведовательный же отряд, «мы — это занятая самою собой, словно всеми позабытая армия, без парадов и муштры, жертвенно преданная идее свободы».
Надо, кстати, отдать должное не только Зорге (мы ему очень много должны — при жизни он не только не получил ни одного ордена, но даже и не был в составе военной разведки, на которую работал, числился так, где-то между ведомств, до сих пор нет ни одного музея Зорге и так далее), но и автору этой биографии. При всем сочувствии к своему действительно благородному герою он не плодит новых мифов и не выступает его адвокатом. Так, например, опровергает известную мифологему, что Зорге предсказал день нападения немцев (нет, точно его никто в Токио в немецком посольстве не знал) и что Япония пока не нападет на СССР, поэтому сибирские дивизии можно перебросить для обороны Москвы (такую информацию он передавал, но их перебросили, потому что других просто не было).
Ошибки же настойчивы, как и мифы, как и непонимание. Зорге, как и публикациям о нем, просто «везет» на них. Но стоит помнить, что Sorge переводится с немецкого не только как «беспокойство», но и как «забота». О рядовых бойцах, которых можно было спасти благодаря донесениям Зорге, просмотренных героях, действительно большую, вдумчивую и красиво изданную биографию одного из которых написал А. Куланов, и памяти вне лжи, ошибок и забвения.
