Кто Вы, товарищ «Профессор»?
Тогда мне не оставалось ничего иного как самостоятельно попытаться установить личности секретного агента «300» и талантливого переводчика «Профессора». Здесь помог его величество «Случай». Свет на личность «Профессора» помог пролить историк-японовед Александр Евгеньевич Куланов. С ним меня заочно познакомил мой товарищ по Дальневосточному государственному университету, кандидат филологических наук, ныне профессор Школы языка и культуры аспирантуры Осакского государственного университета Александр Сергеевич Дыбовский. Куланов и Дыбовский – авторы интереснейших публикаций о некоторых ведущих востоковедах дореволюционной России и СССР. С подачи А.С. Дыбовского мне написал А.Е. Куланов, который готовил книгу, посвященную судьбам репрессированных японоведов, связанных с российскими или советскими спецслужбами (книга А.Е. Куланова «В тени Восходящего солнца», вышла в Москве в издательстве «Вече» в апреле 2014 г. – Авт.). Его интересовал дополнительный материал по сотруднику ИНО ОГПУ, выпускнику восточного факультета Государственного Дальневосточного университета во Владивостоке, известному востоковеду и писателю Роману Николаевичу Киму. Волею судьбы я в свое время смотрел архивное личное дело сотрудника ОГПУ-НКВД Кима в одном из архивов ФСБ России и смог помочь некоторыми интересующими Куланова сведениями. Завязалась электронная переписка. В одном из моих посланий я решил проконсультироваться теперь уже у Куланова по возможной личности «Профессора». Александр Евгеньевич оперативно ответил и без всяких колебаний назвал имя и фамилию человека, который скрывался под псевдонимом «Профессор» – им оказался Николай Петрович Мацокин, видный советский востоковед, выпускник Восточного института во Владивостоке: «Теперь Мацокин. К сожалению, сведений о его работе в Чите, хотя бы и косвенных, у меня пока нет. Увы. Возможно, что работа в Чите рассматривалась просто как командировка, а потому не нашла отражения в АСД (архивно-следственном деле. – Авт.). Но если мы говорим о выдающемся языковеде, то тут нет других вариантов»…
В выше упомянутой мной книге Куланов опубликовал очерк о Н.П. Мацокине. В нем Мацокин выступает не просто как профессор, а как «сотрудник иностранного отдела ОГПУ». В статье сообщается о том, что с 1923 г. до середины 1927 г. Н.П. Мацокин работал в Харбине под руководством «молодого чекиста» В.И. Пудина, добывая секретные документы, японские и китайские шифры, в том числе и «меморандум Танаки», использовавшийся для разоблачения японского империализма, но оказавшийся фальшивкой. Возможно, что и с помощью Мацокина. В 1927 г. за успехи в работе Коллегией ОГПУ был награжден золотыми часами.
А.С. Дыбовский в статье «О трудах и направлениях научно-исследовательской деятельности Николая Петровича Мацокина (1886-1937)», опубликованной в сборнике статей и библиографии «Пути развития востоковедения на Дальнем Востоке России», изданном во Владивостоке в 2014 г., останавливается достаточно подробно на биографических данных Мацокина. Приведу их с некоторыми сокращениями.
Мацокин Николай Петрович родился 10 декабря (по старому стилю) 1886 г. в Киеве в семье надворного советника Петра Григорьевича Мацокина, служившего военврачом и имевшего среди своих наград золотую медаль графа Д.А. Толстого за ученый труд «Метисы Забайкалья». В 1905 г. по аттестату зрелости Владикавказской гимназии поступил в Харьковский университет на естественно-исторический факультет, в сентябре того же года был по его просьбе переведен на естественное отделение физико-математического факультета, где проучился около года, после чего перевелся на первый курс юридического факультета. В 1907 г. уехал во Францию (Дижон) для изучения французского языка. В 1908-1912 гг. учился в Восточном институте по китайско-японскому разряду. После окончания ВИ служил на КВЖД переводчиком японского языка; в 1917 г. был назначен помощником редактора газеты «Юань-дунь-бао» (орган дороги на китайском языке), издававшейся в Харбине. После увольнения за критику финансовой политики КВЖД в газете «Новая жизнь» избирается лектором японского языка в Иркутском ун-те. В мае 1920 г. избирается на должность и.д. доцента кафедры этнографии и географии Восточной Азии ГДУ. В ноябре 1920 г. увольняется за критику реорганизации высшего образования во Владивостоке, а также «реакционной монархической профессуры» в газетах «Голос Родины» и «Дальневосточное обозрение» («Ненужный университет»; «Реорганизация ун-та» и проч.). Настаивая на незаконности решения Совета ГДУ, фактически читал лекции и вел практические занятия по японскому языку до февраля 1921 г., после чего перебрался в Харбин. В 1922-1923 гг. работает помощником заведующего отделением ДАЛЬТА – РОСТА в Японии. В августе 1923 г. избирается преподавателем 1-го разряда по кафедре народоведения Восточной Азии (усилиями Е.Г. Спальвина фактически был восстановлен на работе почти через три года после увольнения), однако не приступил к выполнению свих обязанностей под надуманным предлогом (отсутствие денег на дорогу). С 1924 г. по октябрь 1927 г. выполняет обязанности переводчика, затем драгомана генконсульства СССР в Харбине. В 1928-1930 гг. работает сверхштатным профессором по кафедре японского языка ГДУ, после чего перебирается в Москву и преподает японский язык в ряде московских вузов. В первый раз был арестован в 1931 г. 19 января 1932 г. осужден по статье 58-6 УК РСФСР на 10 лет ИТЛ. Освобожден условно-досрочно 19 марта 1934 г. Повторно арестован 26 июля 1937 г. 8 октября 1937 г. Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к высшей мере наказания за «шпионаж». В тот же день расстрелян. Место захоронения – Донское кладбище.12 мая 1992 г. реабилитирован посмертно прокуратурой России на основании Закона РСФСР от 18 октября 1991 г.
